Планета Земля — живая планета, на ней ежечасно сверкают тысячи молний, бушуют бури и штормы, где-то все цепенеет от лютых морозов, где-то стоит жара, а где-то надо спасаться от наводнений и снегопадов.

Сообщая о человеческих жертвах, газеты, радио, телевидение редко скажут о жертвах среди животных. Но они тоже бывают. Их, правда, не всегда замечают, к тому же все животные лучше, чем люди, приспособлены переносить природные катаклизмы, они их часто предчувствуют. И все же случается, что стихия приводит к массовой гибели птиц, насекомых, других обитателей суши и вод. Недавно сообщили о гибели в Мексике бабочек. Есть среди этих нежных созданий превосходные летуны, способные не только порхать над цветами, но и совершать дальние путешествия. Одну из таких странниц называют монархом. Лето некрупные желто-черные монархи проводят в северной части Америки, а осенью, подобно птицам, летят на юг. Летят большими стаями невысоко над землей, пользуясь предосенней тихой погодой и легким попутным ветром.

Они останавливаются покормиться, могут сесть отдохнуть на воду. Конечно, на расстояниях в тысячи километров немало бабочек погибает, но большая часть их все-таки в Мексику прибывает. Они находят тут корм, тепло, а весной отправляются в путь к цветочным полянам северных штатов Америки. И вот сообщение: тысячи бабочек, перенесших долгое путешествие, на зимовке в Мексике погибли от непогоды.

Бабочки монархи, были случаи, залетали в Европу. Случалось это помимо их воли — бабочек просто приносило ветрами. Похожим образом в несвойственных для них местах часто оказываются птицы. На Камчатке, например, видели черного лебедя — аборигена Австралии.

Застигнутые непогодой над морем птицы безбоязненно ищут спасения, где только можно,- летят на свет маяков, опускаются на палубы кораблей. Достоверным считают рассказ командира подводной лодки, увидевшего после всплытия в Черном море гусей на воде. На спинах гусей сидели уставшие перепелки.

Два года назад в Средиземном море трясогузки, ласточки, соловьи искали спасения на теплоходе. Они сидели, греясь возле трубы, залетали в рубку к радистам, бегали у людей под ногами. Утихло, рассеялись тучи, и попутные пассажиры предпочли плаванию крылья.

Крупные птицы — утки, гуси и лебеди — холодов не боятся, был бы корм. На юг они улетают, когда зима уже «наступает на пятки». Летят быстро, и все же снежная буря может их обогнать, заставить сесть. Любопытно, что стойкие к холодам лебеди подобные путевые страдания переносят нередко даже без потерь. Утихла буря — стряхнули снег, полетели. Более серьезные испытания подстерегают птиц иногда на зимовках. Беда случилась на Каспии. (сильные морозы сковали льдом мелководья, где обычно кормились десятки тысяч уток и лебедей. Холода требовали усиленного питания, но корма не было. Птицы засуетились, перелетели на западное побережье моря, но и там еды не было. Вернувшись, они бедствовали и погибали. Обессиленные лысухи десятками ночью вмерзали в лед. Лебедям с вертолета бросали буханки хлеба, но это лишь едва-едва могло поддержать слабеющих птиц.

На острове Врангеля поздние снегопады иногда накрывают на гнездах белых гусей. Чтобы не потерять кладку, гусыни не взлетают, и, часто бывает, из-под снега виднеются только их головы.

Ласточек холода застигают иногда по пути на зимовку. Сам холод для них терпим, но исчезает мошкара, нечем кормиться. Так бывает, как видно, нередко, и тысячи поколений ласточек выработали способ, помогающий иногда выжить.

Птицы впадают в анабиоз. Набиваясь в убежища — в расщелины гор, дупла, на чердаки домов и сараев,- они лежат, как мертвые, уровень жизни в их организме снижается до предела. Если холода затяжные — птицы погибнут. Но иногда,
дождавшись тепла, ласточки оживают и, покормившись, продолжают полет.

Природные бедствия могут быть разными. На Мещере во время больших половодий многим из лесных обитателей угрожает потоп. Спасаются кто как может. Лисы и зайцы — на островках, мыши — на всяком плавучем соре и в птичьих гнездах, кабанов и лосей вода вытесняет на мелководья и островки. Но случается видеть и погибших зверей.

А бывает наоборот: водоемы пересыхают, и все живое оказывается на краю гибели. Возятся в грязи сомы, караси, черепахи. В Южной Америке некоторые пойменные озера во время катастрофической суши уменьшаются до размера двух одеял. Черепахи в горячей грязи громоздятся друг на друга. Если им не помочь — погибают. А помощь грубая — черепах тупыми вилами кидают в кузов грузовика и отвозят к воде.

Шутливая сказка Чуковского о бегемоте, которого надо тащить из болота, часто оборачивается реальностью. Африканские толстяки-бегемоты частенько ожидают сезона дождей в углублениях, наполненных жидкой горячей грязью. И бывали случаи, бегемотов, усыпив предварительно, «тащили из болота» — перевозили в спасительные для них акватории.

Все живое страдает в годы великих засух и в первую очередь от невозможности утолить жажду. В такое время многие обитатели в Африке следят за слонами. Серые великаны чувствуют, в каких местах пересохших речонок до воды можно добраться, вырывая хоботом ямы. После слонов мутную воду пьют обезьяны, львы, антилопы.

Ловушкой для некоторых животных может оказаться и ледостав. Моржи и тюлени льда не боятся — найдут трещины, прочным черепом пробьют лунку (моржи), сделают «продух» (тюлени). Киты под лед нырнуть опасаются — надо всплыть и глотнуть воздуха, а как? Случается ледоколу на Севере приходится выручать попавших в ледовый плен китов- белух. И все помнят, конечно, эпопею вызволения китов из ледового плена на Аляске у мыса Барроу.

У дикой природы есть запас прочности. Бабочки в Мексике на зимовке не все погибли. Гуси на острове Врангеля могут в иные годы оказаться почти без потомства, но выживают. «Маятник природы» следом за бедствием приносит годы благополучий, и все восстанавливается, поправляется, умножается. Замечено даже: после полосы бедствий наблюдается резкая вспышка жизни. Так «отрегулирована» природа. Но когда в этот механизм вмешивается человек, когда он природу истощает и обедняет, годы стихийных бедствий для некоторых животных могут стать роковыми.

По материалам
«Друзья и враги человека»
О. В. Тимченко и В. Б. Шапар