Подобно тому как человеческие навыки создают культуру, так и у животных формируется «культура», передача которой идет теми же путями, что и у человека, то есть путем демонстрации примеров, сочетающейся с руководством со стороны родителей.

Все имеющие голос животные воспроизводят звуки, которые означают «нет» и «правильно», а также «остерегайся», причем передача этих звуков сопровождается позой, жестом или действием. Несомненно, что многое познается молодым животным в результате длительного и тесного общения с матерью, а иногда и с отцом.

Молодняк млекопитающих взрослеет медленно, часто молодые животные в течение нескольких лет живут в обществе взрослых, не будучи полноправными членами этого общества. Тут они учатся общественным взаимоотношениям — дружественным и всем иным. Они неоднократно наблюдают, как нужно действовать в той или иной ситуации, и усваивают во всех деталях манеры поведения взрослых. В дальнейшем они передадут эти шаблоны поведения своим детям.

Некоторые млекопитающие рождаются без необходимых навыков. Детеныш морского котика не умеет плавать до тех пор, пока мать не научит его этому. Когда выращенную людьми избалованную львицу Эльзу выпустили на волю, у нее не было инстинкта к самостоятельному добыванию пищи. Она погибла бы от голода, если бы ее друзья люди не обучили ее тому, чему она в нормальных условиях научилась бы от своих родителей. Практически львята никогда не обучаются всем приемам охоты до тех пор, пока, будучи почти взрослыми, не начинают сопровождать родителей на охоте.
Может быть, млекопитающие-родители и находят это длительное совместное пребывание утомительным (самка гризли кормит своих детенышей до четырехлетнего возраста), но они не покидают свое потомство до тех пор, пока оно полностью не обучится всему, что, сообразно его виду, ему придется делать в самостоятельной жизни.

Какие навыки образуют «культуру» животных, в значительной мере зависит от того, где животные обитают. Как бы резко ни различались специфические условия окружения, будь то под землей, на ее поверхности, над ней и даже далеко от нее, юное животное должно обучиться, как лучше всего приспособиться к этой среде.

Среди естественных мест обитания вряд ли найдется более своеобразное место, чем заросли ламинарии, ставшие домом для морской выдры-калана. Когда раскаленное солнце сползает за горизонт и последние лучи серебряного света тают в расплавленном олове океанских вод, когда день уже совсем на исходе, находящийся в лапах своей матери детеныш морской выдры начинает а очередной раз заучивать урок — как полагается укладываться на ночь.

В часы сумерек морская выдра лежит неподвижно на спине в зарослях ламинарии, а ее детеныш покоится у нее на груди. Тесно прижав к себе единственного отпрыска, выдра тщательно укутывается листьями гигантской водоросли, достигающими поверхности воды и представляющими собой как бы плоскую крону деревьев, стволы которых (в данном случае — черешки) врастают в песок на глубину двадцать — двадцать пять метров. Когда ночью могучие океанские волны коснутся этих мест, листья растений, окутывающие мать и детеныша, не дадут им унести животных с собой, и они будут спать в полной безопасности, убаюканные зыбью океана. Рядом с ними проведут такую же безмятежную ночи их друзья — целое стадо морских выдр, обитательниц той же заросли ламинарии.

Лабиринт растений образует насыщенный водой остров, куда, животные могут свободно вплыть и откуда они могут выплыть. Лавируя среди черенков, они достигают океанского дна, поросшего молодыми и нежными растениями. Много-много раз мать будет брать с собой детеныша, крепко удерживая его одной передней лапой и передвигаясь за счет сильных перепончатых задних лап. На дне они найдут морских ежей, крабов и моллюсков, которые станут привычной пищей для детеныша, если он уже перестал быть сосунком. Интересно наблюдать, как выдра вскрывает раковину или панцирь; подняв раковину на поверхность моря, она кладет себе на грудь принесенный его плоский камень, затем поднимает раковину высоко над головой и со всей силой ударяет ее о камень. Иногда ей приходится по нескольку раз повторять удар, но в конце концов раковина бывает разбита, а ее содержимое съедено. Детеныш еще не в силах разбить раковину, но он по крайней мере наглядно обучается тому, как это делается.

В зарослях ламинарии встречаются непроходимые чащи, и выдры их ценят особо как хорошие укрытия. После того как морских выдр перестал истреблять человек, их худшими врагами остались зубатые киты — касатки. Детенышу не нужно долго объяснять, что касатки представляют опасность. Он это сразу понимает по испугу матери, и соответственно атому его врожденная осторожность усиливается.

Морские выдры ведут за касатками постоянное наблюдение: они внимательно следят за появлением черных полос хищников, при прохождении которых вода ритмически колышется. Когда касатки приближаются, морские выдры мгновенно прекращают свои любимые и привычные игры и кувырканья и сразу же становятся похожими на плавающие и зарослях ламинарий обломки деревьев. Впрочем, выдры всегда напоминают колоды — они несколько коротковаты, около метра в длину, туловища их округлой формы, а цвет шерсти совсем как пропитанное водой бревно.

Казалось бы, что рожденный в воде детеныш должен в силу инстинкта уметь плавать, но он не плавает или но всяком случае не хочет плавать. Поскольку это так, выдра-мать начинает его обучать. Она держит спящего детеныша у себя на груди и медленно погружается в воду, а он остается на плаву. Конечно, мать находится совсем рядом, и, не нарушая тишины даже малейшим всплеском воды, она ждет, пока он проснется. Тогда она сразу подплывает, кладет его себе на грудь, кормит его, чисто вылизывает, не оставляя в его густой и пышной шерстке ни единого спутанного волоска. Да и сама она на редкость чистоплотна- не менее двух-трех раз в день она чистит свою мягкую глянцевитую шубку. Однако детеныша она моет и холит более тщательно.

Мать учит его играм и всегда берет с собой, если отплывает дальше от зарослей ламинарии. Удерживая его на груди, она плывет вперед, продвигаясь за счет ударов одной или обеих задних лап, а иногда гребя только хвостом. Детеныш любит такие путешествия, хотя именно во время их ему приходится совершенствовать свое умение плавать мордочкой книзу и учиться нырять под волну. Во время этих уроков мать опускает его в правильном положении в воду, а сама заплывает чуть-чуть вперед. Малыш пытается угнаться за ней, но движение вперед у него пока не получается — он только шлепает лапами по воде и, придя в отчаяние, начинает жалобно пищать. Тогда мать подплывает к нему, кружит в непосредственной близости, потом снова отдаляется и ласковым голосом уговаривает следовать за ней. Детеныш делает новую попытку и снова терпит неудачу. Он становится очень жалким.

Понадобится много уроков, прежде чем молодой зверек научится хорошо плавать, но, даже одолев эту премудрость, он еще не сможет нырять, и этому его тоже научит мать. Как известно, все приходит не сразу, а тут надо обождать, когда его спинные мускулы окрепнут настолько, что он сможет задними лапами сильно ударять по воде.

А пока придется учиться разным разностям и совершать неожиданные открытия. Например, обнаружить, что взрослые выдры зачастую отбирают друг у друга пищу. Вот, к примеру, одна из них ест краба, она занялась его клешнями, а в это время другая подплыла и схватила туловище краба, лежавшее у первой на груди. Похитительница даже не потрудилась отплыть со своей добычей, она лишь перевернулась на спину и тут же принялась есть похищенное.

Но была ли эта выдра похитительницей? Может быть, ей по какому-то праву причитается доля добычи? По-видимому, этой вполне почтенной выдре полагалось таким путем добывать себе пропитание, так как она была вожаком стада. А две другие выдры, поступавшие точно так же, как вожак, были важными особами: они стояли в карауле, когда все остальные отдыхали.

Выдра-отец тоже хорошо известен детенышу: он почти все свое время проводит возле матери. Он не оказывает малышу ни малейшего внимания, но и не обижает его.

Куда бы ни передвигалось стадо выдр, оно всегда находится в полном составе. Иногда кажется, что его передвижение бесцельно. Неподалеку от места обитания выдр есть еще две заросли ламинарий, где можно заночевать, и порой стадо целый вечер плавает от одной заросли к другой. Все выдры отплывают одновременно и передвигаются неторопливо; возле второй заросли они делают привал, а потом плывут к третьей, где находятся несколько дольше по времени. Затем они плывут обратно к первой заросли, а после возвращения туда вскоре опять повторяют все путешествие. Так они и плавают по этому треугольнику до той поры, пока солнце не перестанет освещать горизонт. Трудно понять, для чего они плавают, разве что ради удовольствия (вполне вероятно, что это единственно правильное объяснение).

Существует целый ряд сведений, которые детеныш должен приобрести. Для морских выдр это особенно важно, так как непрерывное пребывание этих животных в океане — новое для них состояние. Некоторые формы поведения, которые могли бы быть автоматическими, если бы они вырабатывались на протяжении тысячелетий, должны приобретаться морскими выдрами заново.

Всего лишь сотню лет назад морские выдры обитали на берегах северной части Тихого океана. Там, на островах, они находили себе пищу, приют, грелись на солнышке, спаривались и растили потомство. Они много времени проводили в воде, так как ценили создаваемую водной средой свободу ныряния, кружения, бултыхания или просто дрейфа на укачивающих их волнах. Ни одно животное, ограниченное хождением или беганием по суше, не могло доставить себе столько развлечений. И все же для выдры земля была родным домом.

Алеуты — народ, похожий на эскимосов,— владели островами, где обитали морские выдры. Это был немногочисленный народ, промышлявший выдру в тех небольших размерах, которые ему были нужны для изготовления одежды. В те времена выдры водились сотнями тысяч и человек не представлял для них опасности.

Несколько позже эти стада были обнаружены русскими зверобоями, которые сообразили, что морская выдра — одно из наиболее ценных животных на свете. Были организованы охотничьи артели, их участники выбивали целые стада, а добытые ими шкуры отправлялись в Китай и Европу, где их продавали по пятьсот долларов за штуку.

Когда в 1867 году Соединенные Штаты купили у русских Аляску, на морских выдр стали покушаться еще более жадные белые люди (промышлявшие здесь ранее русские зверобои соблюдали твердое правило — не убивать самок и детенышей), которые и довели дело до того, что эти животные исчезли с Алеутских островов. Убедившись, что морские выдры находятся на грани полного исчезновения, люди установили закон, запрещающий на них охоту. Это событие произошло в 1916 году, но задолго до него морские выдры сами попытались спасти жалкие остатки своего племени и переселились в заросли ламинарии. Здесь они научились укутываться листьями водорослей, чтобы морской прилив не отнес их во время сна к негостеприимным берегам, они научились также находить себе пищу в глубинах океана. Не подлежит сомнению, что процессы спаривания, рождения и выращивания потомства в водной среде были для них абсолютно новыми, но животные сумели справиться с трудностями. Они даже постигли самые совершенные методы укрытия от врагов.

Примерно двадцать лет спустя морские выдры нашли небольшую бухту, которую сочли для себя безопасной, так как подход к ней был прегражден высокой скалой. Здесь они снова начали выходить на берег, как это делали их предки в минувшие века. Но люди оказались и здесь, и в день Четвертого июля они устроили на вершине скалы фейерверк, который навсегда отпугнул животных от этого места (возможно, что к лучшему для них).

Насильно перемещенные животные — эмигранты с суши, на которой они проживали с незапамятных времен, стали создавать новые формы поведения в новых для себя условиях существования. Интересно было бы узнать, ощущает ли молодняк морской выдры, обреченный теперь на жизнь в океане, свою оторванность от привычных корней, связывавших его предков с сушей на протяжении многих веков? Если это так, то не служит ли непрестанная забота матери-выдры проявлением помощи в процессе осознания молодым поколением того факта, что основным местом обитания теперь являются заросли ламинарии. А может быть, она сама ощущает эту оторванность от суши? И может быть, ей никогда не удастся полностью «переубедить» своего детеныша.

Те же самые вопросы уместно задать и человеческим родителям и их детям, так как все мы живем в изменяющейся среде (что особенно остро ощущают люди из сельских местностей, вынужденные перебраться в город).

У матери — морской выдры есть свои особые проблемы, однако имеются и общие проблемы, которые возникают перед всеми матерями.

По материалам

С. Кэрригер «Дикое наследие природы»