Философ Сьюзан К. Лангер говорит о «подсознательном понимании формы», и, безусловно, нет никакой загадки в том, откуда возникло это подсознательное понимание формы: животных окружает симметрия их собственных тел и тел их сородичей; они видят вокруг себя равновесие в жизни растений; им известен ритм при взмахах крыльев, движении ног и плавников, а также чередование дней и сезонов.

Они всегда встречаются с доказательствами упорядоченности мира. И многие более развитые животные пытаются выразить свое врожденное, хотя и не осознанное понимание законов природы.

Наступление ночной темноты и приход зимы мы ощущаем точно так же, как и обитатели дикой природы. Однако биение пульса природных явлений нами не очень ощутимо: мы достаточно надежно изолированы от него.

Мы отлично знаем привычный распорядок нашей жизни, творцами которого являемся сами. Мы хорошо помним расписание школьных или конторских занятий, движения транспорта, часов работы обслуживающих и торговых предприятий, и все это вместе мы называем комфортом и жизнью в цивилизованном обществе.

Иногда мы создаем (порой даже умышленно) такой беспорядок, который природа никогда бы не потерпела. Мы совершаем рискованные поступки, оборачивающиеся для нас ужасной трагедией; мы терпеливо относимся к ситуациям, которые приводят к насилиям; мы позволяем международным разногласиям, по которым можно было бы договориться, превращаться в войны.

В силу нашего безразличия, растерянности или усталости мы допускаем безобразное развитие систематически возникающих критических положений. Мы допускаем, чтобы бессмысленность была одной из форм нашего поведения.

Животные не смогли бы выдержать подобного беспорядка.

Психические болезни получили развитие только у людей, и, насколько мы знаем, они не встречаются у живущих в естественных условиях диких животных; исключения могут возникнуть лишь в результате ранений в область мозга или инфекционных болезней.

У. Торп говорит о формах деятельности, которые хотя и произошли из «игр», но тем не менее способствовали реальному прогрессу наших знаний и пониманию природы вещей и которые в перспективе грядущих тысячелетий могут развиться так сильно, что наше нынешнее понимание вещей окажется чрезвычайно примитивным.

По материалам
С. Кэрригер «Дикое наследие природы»